Перед вами сборник очерков известной писательницы и журналистки. Главные героини - реальные люди, за каждой историей стоит боль и слезы . Предлагаю вашему вниманию удивительную книгу Сухининой. Наталия Сухинина — Где живут счастливые? Наталия Сухинина — Какого цвета боль? Книги писательницы Натальи Сухининой. Какого цвета боль? Мой больничный опыт убог и ничтожен. Много лет назад лежала на обследовании, .

Рассказы - Наталия Сухинина. Когда меня просят рассказать об Иерусалиме, я теряюсь: сумею ли, найду ли верные слова?

Какого Цвета Боль Наталья Сухинина Скачать Аудиокнигу

Дорога к Иерусалиму и сам Иерусалим неделимы в моём сердце. Как неделимо само сердце, наполненное любовью и отчаянием, усталостью и праздником второго дыхания, страхом и надеждой, обидой за свой народ и восхищением его недюжинной силой. Дорога, ставшая судьбой. Когда меня просят рассказать об Иерусалиме, я теряюсь: сумею ли, найду ли верные слова? Дорога к Иерусалиму и сам Иерусалим неделимы в моём сердце. Как неделимо само сердце, наполненное любовью и отчаянием, усталостью и праздником второго дыхания, страхом и надеждой, обидой за свой народ и восхищением его недюжинной силой.

Дорога стала другом, учителем, советчиком и судьёй. Иерусалим – подарком и великой ответственностью. Спросите меня про начало пути, и я расскажу вам о Сергиевом Посаде. Двор Троице- Сергиевой Лавры забит до отказа народом. Сегодня праздник – обретение святых мощей преподобного Сергия Радонежского. Приехала пораньше, но кутерьма многолюдья сбила с толку, и в который раз кольнул под сердцем холодок страха. Ведь сегодня мне предстоит отправиться в путь.

День, когда сажали картошку; Благодарю Тебя; Веселая песня с . Героини книги Натальи Сухининой "Какого цвета Боль?" – наши современницы, обычные женщины, которые по трагичному стечению обстоятельств . Отзыв рекомендуют: 0 Дата отзыва: 2017-01-18. Достоинства: Жизненные истории, которые, думаю, стоит прочитать чуть ли не каждому. Недостатки: . Говорят, что тюрьма — это «землетрясение .

Встреча с ним назначена на четыре, а пока я вхожу в переполненный храм, чтобы прийти в себя, успокоиться, набраться сил перед дальней дорогой. Причащаюсь. Людской поток выносит меня на улицу. Сажусь на скамейку, немного успокаиваюсь. До встречи с Патриархом остаётся час с небольшим.

Эту минуту не забыть. Она теперь со мной навечно. Строгие глаза, твёрдый голос, мягкая улыбка. Слова Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II звучат как бы не для меня: «Русские паломники всегда ходили к святым местам. Но вот семьдесят лет туда путь закрыт. Инструкция Пользования Аппарата Optium Xceed на этой странице.

Дай Бог, чтобы у вас появились последователи. Много последователей, потому что путь к Гробу Господню – это путь к духовному возрождению».

Встаю под благословение Святейшего. Принимаю из его рук иконку Иоанна Кронштадтского, с которой предстоят долгие и трудные километры. Двор Троице- Сергиевой Лавры всё так же запружен людьми. Прохожу осторожно – не задеть бы кого рюкзаком.– Идите, – говорю друзьям. Они остаются.***Калужское шоссе готово вписать меня в отлаженный ритм дороги. Я иду в Иерусалим. А впереди сотни километров – толстый, не размотанный клубок дороги.

Сразу скажу: непроходимых болот не было, дикие звери не нападали, буреломы обходила стороной. О разбоях и грабежах слышала только по телевизору в гостиницах. Посох паломника не пригодился, но вот кроссовки, джинсы, свитер и рюкзак в походной жизни оказались как нельзя кстати. Никакой экзотики.

А вот трудности. Рюкзак, такой невесомый поутру, наливался к вечеру свинцовой тяжестью и стирал в кровь плечи. А порой среди безмолвиявечернего, уходящего за горизонт шоссе, где- нибудь далеко за Калугой, сумасшествие машин казалось таким желанным. А километры по зоне повышенной радиации долго ещё отдавались головной болью и тошнотой. Чувство голода прочно шло следом вплоть до украинских степных деревень, где хозяйки выносили на дорогу тёплый хлеб и варёную кукурузу. Путь от Сергиева Посада до Одессы обошёлся мне в три пары обуви. Первую, особенно опостылевшую за вёрсты российского бездорожья, я с  радостью забросила в бурьян на «энном» километре Курской губернии.

Вторую, вроде как «ненароком», оставила в киевской гостинице. А вот третью, синие кроссовки производства Химкинского горбыткомбината, скрюченные, с загнутыми носками, почему- то храню.***В некоторых письмах, нервных, недоброжелательных и, как правило, без обратного адреса, мне часто задают вопрос: «Зачем вам это было надо»?

В ответ расскажу две маленькие истории. Небольшой монастырь в российской глубинке: развалины, мусор, бурьян выше человеческого роста, на уцелевших стенах матерщина. Хожу по нему, спотыкаясь о пустые бутылки и глотая слёзы от стыда и омерзения. И вдруг в самом верху – едва проступающие лики святых, размытые фрески бывшей надвратной церкви. Краска полиняла, но лики, сами лики, природа пощадила. Они просматриваются на стенах сквозь вековые свои страдания, пробиваются к свету, взывая о пощаде.

Поначалу я даже не поняла, почему так жутко на них смотреть. И вдруг увидела: кто- то проворный, сильный, бесстрашный. Природа пощадила, а человек. Знаю, сколько жить буду, столько будут смотреть на меня пустыми глазницами святые Божии угодники, оказавшиеся бессильными перед человеческим грехом.

Вот и сейчас пишу, а они смотрят. Напутственный молебен в брянском храме. Меня провожают в дорогу дальше. Песнопения чисты.

Свечи горят ясно. В дверях появляется подвыпивший человек. Растерянно оглядывается. Его мутноватый взгляд останавливается на мне. Чувствует – волнуюсь.

Подходит: – У тебя случилось что- нибудь?– Нет, ничего, – отвечаю тихо.– Может, помощь нужна? Ты говори, не стесняйся.– Спасибо, не нужна, – я отхожу в сторону.

Незнакомец исчезает, потом появляется вновь. Видимо, узнал про моё паломничество.– Тебе, небось, деньги нужны? Не беспокойтесь. Он решительно вытаскивает из кармана брюк несколько помятых десяток: – Бери. Дорога дальняя – пригодятся.– Не возьму.– Нет, возьми, – голос его твердеет. Священник приходит мне на помощь: кивает головой, чтоб взяла, и, горя от стыда, протягиваю я руку к его десяткам.– Звать- то тебя как? Среди свечей, зажжённых мною у Гроба Господня в Храме Воскресения Христова в Иерусалиме, была свеча и за Владимира.

После развалин монастыря с кричащими со стен ликами святых жить стало невмоготу, идти к Храму – тоже. Но вот Владимир из Брянска, может быть, сам того не ведая, подарил мне и надежду, и веру.

Путь паломников для меня – это путь надеющихся. Но, отправляясь в дорогу, надо было приготовиться к тому, что идти придётся через собственную грязь, собственные осквернённые святыни, собственное святотатство. И, пройдя через это, сквозь циничную сиюминутность, оголтелое «да пропади всё пропадом», могу ответить оппонентам так: пока станем спрашивать, зачем вам это надо, Храм будет маячить вдалеке целью желанной, но недосягаемой. Интерес к человеку, впервые за последние семьдесят с лишним лет идущему из России в Святой город, был огромен.

Воспитатели детских домов и моряки, отбывающие наказание «зеки» и заброшенные старики в интернатах, солдаты и священники. Сколько раз, несмотря на моё категорическое «не возьму», совали мне в рюкзак краюху хлеба и свежий огурец «прямо с грядки». Помню, в одной деревне под Брянском долго упрашивала хозяйку пустить меня на сеновал. Куда там!– И не придумывайте, не позволю, в доме гость такой, а я его на сеновал! Спрашивали, сколько мне заплатили за поход в Иерусалим. Или: в храме во время службы попросили предъявить документы. Но это эпизоды. В основном Русь наша, измученная трудностями, безверием, отчаянием и суетой, встречала паломника с открытой душой и провожала с глубокой тревогой: «Берегись, дочка, время неспокойное».

А мне после таких слов на душе становилось почему- то спокойнее и даже время наше казалось лучше. Жизнь даётся человеку один раз и надо. Видно было плохо.– Наташа. Не выучить такой маленький, такой простой текст.

Забыла немного. Засмеялась и Антонина Кузьминична, вытирая кончиком носового платка слезящиеся под очками глаза.– Мне, конечно, мучительно больно, но выше двойки я тебе ничего поставить не могу, – произнесла она своим привычным, назидательным тоном, отсмеявшись. Мне жаль огорчать и твою старшую сестру, она, бедная, как белка в колесе крутится, стараясь изо всех сил прокормить вас с братом, одеть, обуть. Да, Наташа, ты меня сегодня очень огорчила. Ну не могла она вчера выучить текст про жизнь, которая даётся один раз. Только никому про это не скажешь.